"...Тогда Медб послала друидов, заклинателей и злых певцов к Фердиаду, чтобы они спели ему три цепенящие песни и наслали три нарыва на его лицо - нарывы позора, стыда и поношения, от которых должен был он умереть, если не тотчас, то не позже, чем через девять дней, если откажется прийти. И Фердиад пошел с ними, ибо легче казалось ему пасть от копья силы, смелости и ловкости боевой, чем от копья позора, стыда и поношения". Так говорится в ирландской саге "Похищение быка из Куальнге". Кельтские герои и короли, сколь бы ни были велики их власть и воинское искусство, подчинялись друидам и не смели пойти против их воли. Так было в древности.

Существует мнение, что кельты - это древние ирландцы. На самом деле их цивилизация занимала гораздо большее пространство, чем территория Ирландии. Первое упоминание о кельтах относится к 9 веку до н.э., ко времени их переселения с востока. Они заняли и расселились на территории Галлии, Иберийского полуострова, северной Италии, на Балканах, Малой Азии, Британии, Шотландии, Уэльсе и Ирландии.

Вплоть до 5 века до н.э. на территории современной Италии, Германии, Франции и Швейцарии они грабили города находившиеся поблизости от их временных поселений.

На высоте своего могущества территория "кельтской империи" простиралась от Британских островов до Турции, а в итоге сократилась до Латинских и Германских племен.

Из античных свидетельств известно, что в 390 г. до н.э. кельтские племена (римляне называли их галлами) осадили и разграбили Рим, а в 289 г. до н.э. разрушили Дельфы и даже продвинулись на Ближний Восток.

Греческие писатели называли их ??????. Это обозначение впервые появляется у Геродота и используется всеми греческими авторами вплоть до III века до н.э. как единственное наименование кельтов. Цезарь и Павсаний говорят, что так называли себя сами кельты. В начале III века до н.э. Иероним Кардийский, рассказывая о набегах кельтов в Македонию и в Грецию и об их утверждении в Малой Азии, в первый раз назвал их Galatai. Когда появились два слова для обозначения кельтов, некоторые греческие авторы стали делать попытки распределить их между различными группами кельтов, часто противореча друг другу.

На первый взгляд довольно странно, почему такое широкое распространение кельтов не сопровождалось образованием у них развитой государственности, что было характерно для Греции, Рима и многих стран Востока. Но кельты никогда не стремились создать мощное военное государство с укрепленными границами и развитой системой колоний, подобное Римской империи. Более того, их военные походы лишь с большой натяжкой можно назвать завоеваниями, поскольку занимая новые территории, кельты не стремились подчинить себе местное население, а отчасти сливались с ним, отчасти предпочитали мирное сосуществование и, главное, никогда не имели никакого подобия государственного и политического центра.

Кельтское могущество подкреплялось не крепостными валами, дворцами и храмами с высокими стенами и не укрепленными бастионами. Эта цивилизация была не столько материальной, сколько духовной и опиралась, прежде всего, на развитую культуру, объединявшую племена, разбросанные на весьма обширных территориях. Археологи находят сходные изображения древних кельтских богов, одинаковые атрибуты культа (жезлы, котлы, фигурки животных), детали вооружения, украшенные одним и тем же традиционным орнаментом-плетенкой, на территории Франции, Дании, Ирландии, в Пиренеях и на Балканах - всюду, где когда-либо жили кельты. Эти многочисленные находки говорят о том, что у кельтских племен, несомненно, имелся общий развитый религиозный культ, опирающийся на единую мифологическую систему, космогонические представления (т.е. представления о происхождении мира) и сложный пантеон богов.

Самым поразительным аспектом кельтской культуры было наличие у них могущественной корпорации друидов, которые были жрецами, совершавшими жертвоприношения, предсказателями, астрологами, магами, врачевателями, воспитателями юношества, поэтами и судьями, обладавшими неограниченным правом отлучения от культа тех, кто не повиновался их решениям. Построенная на принципах жесткой иерархии и строгой внутренней дисциплины, имевшая большой политический авторитет, корпорация друидов не находит аналогий в религиозных организациях ни древнего, ни нового времени. Кроме того, античные организации были поражены таинственным и возвышенным знанием, которым, по их мнению, обладали друиды.

Важную часть кельтской культуры составляли, естественно, религия и мифология кельтов. Однако реконструкция кельтской религиозно-мифологической традиции чрезвычайно затруднена, так как не сохранился главный источник по этому вопросу - учение друидов. Имеющиеся источники (археологические памятники и надписи галло-римской эпохи, скудные сведения античных авторов, произведения ирландского и валлийского эпоса) не могут воссоздать связную систему религиозно-мифологических представлений всего кельтского мира (как континентального, так и островного). Жрецы хранили эти знания и передавали их лишь посвященным.

Ассоциация друидов с дубом, омелой и ежегодным обрядом в Стоунхендже, вероятно, исчерпывает популярное представление об этой могучей группе жрецов, управителей и поэтов. Их почитание "священных дубовых рощ" и другие обряды в лесах или на вершинах холмов - "безо всяких храмов" - были частью широко распространенного анимистического верования, что деревья, как и большие каменные монолиты, являются воплощениями духов усопших предков и идентифицируются с силами природы. Друиды были шаманами. Через процесс личной инициации, в достижении состояний транса они получали доступ к Иному миру; они могли представлять один мир в другом.

Одно из самых древних определений наименования друидов, основанное на этимологии, дается у Плиния: "Не должно забывать среди всего этого о том, что глубоко почитают галлы. У друидов, ибо именно так зовутся их маги, нет ничего более священного, чем омела и дерево, на котором она растет, причем считается, что она всегда растет на дубе. Только лишь по этой причине они избирают дубовые леса и не совершают никакого обряда без листвы этого дерева, так что вполне возможно, что сами друиды взяли имя свое от его греческого названия. Они в самом деле считают, что все, произрастает на дубе, послано небом и означает, что это дерево было выбрано самим богом" Эта первая по времени этимология, основанная на греческом "drus", получила обширную поддержку в ученых кругах.

Если наименование друидов было принадлежностью специфически кельтского мира и может быть объяснено только исходя из кельтских языков, то составляющие его элементы - индоевропейского происхождения: галльская форма "druides" (в единственном числе "druis"), также как и ирландское "drui", восходят к единому прототипу "dru-wid-es", "весьма ученые", и нет никакой возможности связать наименование "друидов" с названием дуба (галльское "dervo-"; ирландское "daur", "dar"). Если дуб и занимал определенное место в культовой практике друидов, то было бы ошибкой сводить представление о друидах к культу дуба; напротив, их жреческие функции весьма обширны.

Страбон дает следующую классификацию: "У всех галльских племен, вообще говоря, существует 3 группы людей, которых особенно почитают: барды, предсказатели и друиды. Барды - певцы и поэты, предсказатели ведают обрядами и изучают природу, друиды же вдобавок к изучению природы занимаются также и этикой"

Ирландские тексты помогают уточнить внутреннее деление: во всех повествованиях, в которых упомянуты друиды (druid) или поэты (filid), наряду с бардами (Bard), этим последним высказывается мало уважения: "Барду нет нужды в ученье, ему довольно своего ума", - говорится в одном старинном своде, в то время как филидам требуется весьма серьезное образование, и они подразделяются на весьма четкие категории: ollamh, или филид первого разряда, имеет ранг короля провинции, а fochlocon, или филид седьмого или восьмого, если даже не одиннадцатого или тринадцатого разряда, согласно указующему своду, на празднествах всегда сохраняет преимущество перед бардами.

Функции друидов

О друидах, их месте в кельтском обществе и основных функциях стало известно в первую очередь из античных источников, среди которых самым интересным и полным по праву считается шестая книга "Записок о Галльской войне" Юлия Цезаря, где содержится такое их описание: "Друиды принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью общественных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии; к ним также поступает много молодежи для обучения наукам, и вообще они пользуются у галлов большим почетом. Именно они ставят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным; совершено ли преступление или убийство, идет ли тяжба о наследстве или границах - решают те же друиды; они же назначают награды и наказания; и если кто - будет ли это частный человек или же целый народ - не подчинится их определению, то они отлучают виновного от жертвоприношений. Это у них самое тяжелое наказание. Кто таким образом отлучен, тот считается безбожником и преступником, все его сторонятся, избегают встреч и разговоров с ним, чтобы не нажить беды, точно от заразного; как бы он того ни домогался, для него не производится суд; нет у него и права на какую бы то ни было должность. Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим уважением. По его смерти ему наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве разрешается даже оружием. В определенное время года друиды собираются на заседания в освященное место в стране карнутов, которая считается центром всей Галлии. Сюда отовсюду сходятся все тяжущиеся и подчиняются их определениям и приговорам. Их наука, как думают, возникла в Британии и оттуда перенесена в Галлию; и до сих пор, чтобы основательнее с нею познакомиться, они отправляются туда для ее изучения.

Друиды обыкновенно не принимают участия в войне и не платят податей наравне с другими, они вообще свободны от военной службы и от всех других повинностей. Вследствие таких преимуществ многие отчасти сами поступают к ним в науку, отчасти их посылают родители и родственники. Там, говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцать лет. Они считают даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других случаях, именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом. Мне кажется, такой порядок у них заведен по двум причинам: друиды не желают, чтобы их учение делалось общедоступным и чтобы их воспитанники, слишком полагаясь на запись, обращали меньше внимания на укрепление памятиЕ Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов".

Друиды были не просто хранителями и толкователями древней мудрости, как жрецы любого народа. Судя по сообщениям античных авторов, друиды были обладателями особого учения, по отношению, к которому Цезарь употребляет слово disciplina. Оно указывает на упорядоченный характер друидического знания, на наличие целостной доктрины. Друиды излагали это знание своим ученикам вдали от людей и их жилищ, в тишине и как бы в непосредственном общении с "сакральным", в глубине пещер и лесов. Урок проходил в форме волнующего приобщения к истинам, единственным хранителем и толкователем которых был жрец и которые он доверял по секрету своему ученику.

Наиболее доступной стороной учения друидов была та его часть, которую они открывали всей галльской знатной молодежи, а не только неофитам "ордена". Это была целая система прекрасного образования и воспитания. Эти молодые аристократы приобщались друидами к священным тайнам природы (в частности, у друидов были глубокие познания в астрономии и астрологии) и человеческой жизни. Они узнавали о своих обязанностях, из которых главная состояла в том, чтобы быть воином и уметь умирать. Хотя сами друиды были освобождены от военной службы, они, тем не менее, воспитывали молодежь воинственного народа, поскольку были "воинами знания".

Цезарь формален в своем резюме: "Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим авторитетом. По его смерти наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве разрешается даже оружием". В Ирландии "король друидов" избирался, видимо, именно таким образом.Это говорит по крайней мере о том, пополнение сословия происходило не по наследственному принципу, и всякий, кто имел к тому желание и способности мог получить доступ в общество друидов.

Ирландский друид на торжественных пирах сидел по правую руку от короля, и король, который нередко был обязан ему своей короной, воздавал ему всяческие почести. Царская власть у кельтов пребывала в тени и, если можно так выразиться, под покровительством друидского жречества. В отношении Галлии, по правде сказать, даже трудно говорить о королевской власти. Речь здесь идет, скорее, по выражению Цезаря, о непрочной и фрагментарной царской должности, о власти, которая является не более чем магистратурой. Сперва была максимально сокращена компетенция царской власти, затем, из опасения, что она останется все же слишком широкой, статус царя был попросту окончательно упразднен и заменен двумя магистратами, назначаемыми ежегодно.

Вергобрет - таково было наименование, которым иногда обозначали высшего магистрата. Друиды же всегда оставались безразличны к выполнению королевской роли, хотя и контролировали ее. Короля избирали из воинского сословия ему равные, а друиды, прежде всего, заботились о том, чтобы этот выбор производился по правилам и был удачен. Так же на них возлагалось проведение религиозной церемонии.

Друиды, ведавшие делами смерти, в равной степени вмешивались и в дела рождения и жизни. Они выбирали имя человеку, в зависимости от какой-либо особенности или знаменательных обстоятельств. Могло быть достаточно простого знака. Друиды накладывали и изменяли запреты по своему усмотрению. Так Кухулин всю жизнь соблюдает "табу" пса, и двумя знаками, по которым он узнает, что близка его смерть, станут вкушение собачьего мяса или убийство им выдры, "водяной собаки". Кормак, сын короля Конхобара, не должен слышать арфы Крайфтины, арфистки бога-Дагды, а также не имеет права охотится на птиц Маг Да Хео, ни путешествовать на повозке с ярмом из ясеня, ни переходить посуху Шаннон, ни, наконец, останавливаться на постоялом дворе Да Хока. И повествование о его смерти представляет собой не что иное, как рассказ о последствиях нарушения этих гейсов (gease) или "запретов" (если принять довольно слабый перевод, поскольку очень часто речь шла о довольно сложном комплексе запретов и обязательств).

Эти гейсы можно отнести к числу средств, которыми друиды пользовались, дабы подчинить жизнь воинского сословия определенным правилам, которые выражались в целом ряде религиозных символов и носили характер строгого предписания.

Друид был шаманом, жрецом, поэтом, философом, врачом, судьей и пророком. Его инициация включает несколько промежуточных состояний. Так, курс обучения ирландского барда включал в себя формы стиха, стихосложение и чтение сказаний, изучение грамматики, Огама, философии и закона. Следующие семь лет посвящались более специальному обучению и включали в себя тайный язык поэтов -так фили становился олламом. Теперь он мог приобрести знание генеалогии и передачи событий и законов в поэтической форме, чтобы стать доктором юриспруденции. Наконец, "ученый человек" мог приступать к изучению заклинаний, гадания и магической практики. "Поэтому каждый друид -- бард, хотя не каждому барду хватит духу стать друидом".

Кельтская литературная традиция представлена древними ирландскими сагами, которые составляют чрезвычайно архаический фрагмент европейской литературы и отражают мир более древний, чем любая другая местная литература в Западной Европе.

До настоящего времени дошли два списка саг. Они содержат более 250 названий, хотя саг сохранилось значительно меньше. Существовало гораздо большее число саг, образовавших обширный ансамбль ирландской эпической литературы. Так, оллам, поэт самого высокого ранга, должен был знать 350 историй. По традиционной принятой самими поэтами классификации саги делились по сюжетному принципу: Приключения, Похищения, Плавания, Сватовство, Разрушения и т.д. Существовал еще один принцип классификации - иерархический: саги делились на самостоятельные или "главные" саги (prim-scéla) и так называемые "вводные" или "предшествующие" (rem- scéla), которые вводили те или иные эпизоды основных саг.

Эпос составлял фундаментальную часть аристократической культуры. Саги сочинялись и декларировались филидами - поэтами высокого ранга. Долгими зимними вечерами филиды декламировали отрывки из эпических поэм или целые поэмы королям, окруженным вассалами, в больших залах их замков возле горящего очага.

В Средневековой Ирландии поэты были членами привилегированного сословия, входившего в состав класса образованных людей. Хотя их профессия была в значительной степени наследственной, ученичество было долгим и трудным. Они должны были заучивать наизусть сотни стихов.

Поэты филиды занимали место ученых историков при королевских дворах и были составителями королевских генеалогий. Похвалы поэта утверждали и поддерживали власть короля, а его сатира могла повредить королю и королевству. Филиды были знатоками прерогатив и обязанностей короля, и главный поэт - оллам был равен королю перед законом. Филиды исполняли такие жреческие функции, как прорицание и пророчество. В таких случаях они носили одежды их птичьих перьев.

Саги, хранимые поэтами, которые были наделены магическим могуществом и авторитетом, играли религиозно-магическую роль. Тексты саг пестрят указаниями на то, что исполненные при обстоятельствах, сходных с сюжетами саг, они могли даровать удачу. Поэтому, "Путешествия" декламировались, когда собирались отправляться в путешествие к морю, "Сватовство" - на свадьбах, "Битвы" декламировались королям перед началом войны и т.д. Вообще в средневековой Ирландии считалось, что слушание саг приносит счастье, процветание, потомство.

Филиды наряду с судьями-брегонами, составлявшими корпус профессиональных юристов, были хранителями и толкователями традиционных ирландских законов. Во главе филидов стоял единый начальник называвшийся риг-филид.

Согласно Цезарю стихи друидов записывать было запрещено. Исследователи нового времени много размышляли над этим странным, на взгляд современного человека, запрещением, высказывая различные предположения по этому поводу. Одно состояло в том, что друиды вообще не умели писать, другое - сам процесс письма был для них тягостным и утомительным упражнением. Достаточно легко убедиться, что эти предположения несостоятельны.

Отсутствие друидических текстов совершенно не зависело от культурного уровня, достигнутого галльской цивилизацией. Сам Цезарь сообщает, что гельветы записали греческими буквами на табличках, которые были найдены в их лагере, результаты переписи населения. Свидетельство Диодора Сицилийского, писавшего, что во время похорон родственников некоторые галлы бросали в костер письма, думая, что они будут прочитаны мертвыми, также подтверждает существование письменности у кельтов.

Как известно, кельты Ирландии в V - VI вв. имели специальную письменность "огам" (ogam), состоящую из насечек или горизонтальных и косых линий, прочерченных с одной или с другой стороны вертикальной грани на камне. В районах, где были основаны ирландские колонии, было открыто около трехсот огамических надписей, высеченных на камне. Все они надгробные, очень короткие, содержащие одно или два слова (редко больше): почти всегда имя умершего и имя его отца.
Судя по многочисленным намекам или упоминаниям в сагах, огамические надписи вырезались также на деревянных палочках, и резчиками были друиды (гораздо реже воины), которые использовали эти палочки для своих заклинаний и магических операций. Таким образом, огамическое письмо применялось приблизительно также, как руны в Северной Европе.

В Ирландии, как и в Галлии, друиды и их ученики не были эрудитами, не знавшими письменности. Наоборот - это были люди, лучше всех умевшие читать и писать. Но письменность была нагружена магией в некотором роде более могущественной или более опасной, чем слово. Она использовалась только в исключительных случаях. Среди огамических надписей не было найдено ни одного литературного текста. Для исследователей, которые не считают более, что друиды были несведущи в искусстве письма, все равно сохраняется проблема выяснения причины, по которой друиды не доверяли своих доктрин письменности. По одной из гипотез нежелание профанировать их учение объясняется тем, что друидическое знание было уделом духовной аристократии, и поэтому жрецы запрещали что-либо записывать, чтобы их учение не распространилось среди непосвященных.

Некоторые, не довольствуясь столь простым объяснением, углубляют проблему. Так, Ж.Дюмезиль помещал ее в более широкие, индоевропейские рамки. Сравнивая ирландскую эпопею с буддийскими гимнами и авестийскими гата, Дюмезиль предполагал, что в основе их лежит один и тот же прототип. В нем имелись стихотворные отрывки, частично зафиксированные, которые использовались для передачи пассажей, особенно патетических и выразительных или просто важных (речей, диалогов, иногда описаний). Но остальное, т.е. весь ансамбль повествования, представляло собой прозу в текучем состоянии, которую каждый исполнитель трактовал по собственному усмотрению, удлиняя или сжимая, украшая, модернизируя, адаптируя. По мнению, Дюмезиля, многочисленные стихи, которые ученики друидов заучивали наизусть, были стихами этого типа - не самодостаточными поэмами, но ритмическими ориентирами в развитии прозы, смысл которой был традиционным. "В каждом поколении, - добавляет Дюмезиль, - в каждом ученике знание перевоплощается. Оно не получено как неизменное хранилище, оно облекает форму, которая, оставляя ему весь его смысл и его существенные черты, омолаживает его и в некоторой мере актуализирует". Ф.Леру и Х.Гионварк писали: "В то время как письменность служит для фиксации религиозного момента и делает статически длительными результаты магической формулы, надгробного упоминания, обязательства или проклятия, реальная мысль, активная, динамичная, развивающаяся, как сама жизнь, самой драгоценной частью которой она является, не может, не должна подчиняться таким условиям. Использование письменности, зафиксировав во времени, убило бы в определенном смысле то, что должно было жить и вечно возрождаться".

Приблизительно с 600 года до н.э. кельты использовали алфавит - оуэм, огамическое письмо, данное богом мудрости Огамом. Учение о деревьях или Огам, стало частью тайного языка, на котором разные качества, аспекты и применения деревьев можно повторять, как детские стишки: "Сколько групп в Огаме? Ответь: три, а именно восемь старших деревьев, восемь простых деревьев и восемь кустарников". Восемь благородных деревьев - береза, ольха, ива, дуб, рябина, орешник, яблоня, вяз - образовывали начальные согласные древнего тайного алфавита, Бет-Люис-Ниона, который мог при необходимости служить сезонным календарем. Было множество разновидностей Огама для разных частей тела; так прикладной язык ладони использовал вместо букв фаланги пальцев. Такие дактилологические коды могли быть весьма полезными в залах пиров и долгих ночных застолий, где следили за тем, какая кому оказывается честь, и протокол сказанного слова был в высшей степени важен.

В нем 20 букв, располагаемых по группам - "экме". Изначально в огамическом алфавите было 4 экме, пятая же появилась позднее, для передачи латинских звуков. Буквы огамики - это горизонтальные черты, расположенные на вертикальной линии. Читались эти надписи снизу вверх.

Буква	Имя	Дерево	Знак
1ая экме	1ая экме	1ая экме	1ая экме
B	бет	береза
L	луиш	рябина
F	фэйрн	ольха
S	шалью	ива
N	ниун	ясень
2ая экме	2ая экме	2ая экме	2ая экме
H	хуах	боярышник
D	дур	дуб
T	тинью	Остролист
C	кулл	Орешник
Q	куэрт	яблоко
3ья экме	3ья экме	3ья экме	3ья экме
M	мунн	Виноград
G	горт	плющ
Ng	ньэтл	камыш
St	страфф	терновник
R	руиш	бузина
4ая экме	4ая экме	4ая экме	4ая экме
A	альм	пихта
O	унн	утесник
U	урах	вереск
E	ийах	тополь
I	ийо	Тис

Алфавит оуэм был священным и обычно использовался для специальных записей. Друиды владели и пользовались греческим алфавитом для обычных посланий и писем; но при этом позднее валийские барды продолжали использовать оуэм для записи оставшихся в их памяти традиций друидов. В конечном итоге Христианская Церковь силой вытеснила оуэм и заменила его латынью. Теперь, владея тремя алфавитами, кельты, по крайней мере ирландские, принялись записывать свою историю и легенды.

Считается, что кельты не сохраняли информацию в письменном виде, но остается тот факт, что св.Патрик собственноручно сжег 180 ирландских книг на кельтском языке. Это послужило хорошим примером для христианских фанатиков, которые уничтожали каждую частицу литературы друидов, какую они могли отыскать.

Необычайно высокое социальное положение, которое занимали друиды в Галльском обществе, находит подтверждение в ирландской саге "Похищение быка из Куальнге", где прямо говорится: "Geis don rig labrad rena druidib" ("Запрещено королю говорить прежде его друида").

Почему же друиды пользовались столь высоким авторитетом и обладали такой властью? В глазах общества они являлись единственными носителями высшего тайного знания, хранили историческую традицию, умели вершить суд, обладали основами медицинских знаний, владели тайнами природы; иными словами - друиды были и историками, и юристами, и воспитателями, и врачами, и поэтами, и жрецами, т.е. выполняли те функции, без которых не может существовать общество.

Медицинские знания друидов сводились, с одной стороны, к владению особой техникой гипноза, имеющей общие черты с шаманской, а с другой - к умению распознавать и использовать лекарственные растения, точнее, те растения, которым приписывалась чудодейственная животворящая сила. Конечно, не обходилось без магии, воплощавшейся в особом сложном ритуале, превращавшем сбор лекарственных растений в некое магическое действо, к которому допускались лишь посвященные. Вот как, например, описывал римский ученый Плиний Старший ритуал срезания священного растения омелы: "Для друидов, ибо именно так называют галлы своих жрецов, нет ничего более священного, чем омела и то дерево, на котором она произрастает, иными словами - дуб. Почтение их к этому дереву доходит до того, что святилища свои они устраивают не иначе как в дубовых рощах, а во время магических ритуалов имеют обыкновение держать в руке ветку этого дерева. От имени дуба, как кажется, образуют они и имя свих жрецов. Они полагают, что все, что произрастает на этом дереве, ниспослано с неба и что это знак благоволения к дубу высшего божества. Подобные находки довольно редки, но когда случается им заметить что-либо подобное, они с радостью отмечают эти растения и затем торжественно срезают эти побеги. Происходит это обычно на шестой день луны, потому что они полагают, что именно луна управляет месяцами и движением времени вообще, имея свой особый цикл, длящийся тридцать лет. Шестой день они находят самым благоприятным для религиозной церемонии, так как именно в этот день луна уже достаточно набрала свою силу, но еще не достигла середины своего пути. Омелу они называют именем, которое в переводе означало бы "та, что вылечивает от всего".

После того как тожественно принесена жертва и у подножия дерева оставлено для богов обильное угощение, приводят двух белых быков, рога которых связаны в этот день впервые. Одетый в белое платье жрец подходит к дереву и срезает побег омелы золотым серпом, затем он прячет его в особое белое покрывало из некрашеного полотна. Затем вновь приносятся жертвы и возносятся молитвы и просьбы к божеству, чтобы оно было милостиво к тем, кто приносит ему эти дары. Они полагают, что омела, если приготовить из нее напиток, обладает силой приносить плодородие и помогает бесплодным животным приносить потомство, она же может служить лекарством от всех ядов. Многие люди у них склонны придавать большое значение подобным ничтожным вещам".

Магический дух пронизывал и церемонию "вынесения приговора" у друидов-судей, не имеющую ничего общего с римским правом: их юридическая доктрина была основана на исполнении воли богов, также открытой лишь посвященным. По свидетельству ирландских саг, приговоры, выносимые филидами - профессиональными поэтами, которые в Ирландии отчасти переняли у друидов их функции, - стали со временем столь темны и непонятны, что в конце концов их лишили права вершить суд.

Культ

И все же основные функции друидов состояли не в хранении исторической традиции, не в знании основ природной медицины и не в судебных разбирательствах. Их главным уделом был культ, воспринимаемый через Слово, недоступное непосвященным, и воплощаемый затем в ритуале, который был виден всем и видим всеми, но глубинный смысл этого ритуала также ускользал от несведущих. Именно эта черта, характерная для многих языческих культов, приобрела в религии древних кельтов, особое значение и превратила друидизм в сложную иерархическую систему, направленную в первую очередь на сохранение и соблюдение техники исполнения сложнейших ритуалов, часто уже не имевших ничего общего с истинной духовной жизнью общества. Громоздкий институт друидизма постоянно оказывался в оппозиции к светской власти, и именно это, а не давление христианства, обусловило его падение на континенте и Британских островах уже в самом начале новой эры.

Жертвоприношения. В чем же, хотя бы внешне, состоял исполняемый друидами ритуал? Его главная цель - способствовать непрерывности движения мира - требовала знания важнейших точек времени и пространства, совпадение которых необходимо было особым образом отметить. Реально это воплощалось в торжественных и многолюдных собраниях, происходивших в особые дни в святилищах или на полянах в священных лесах. Там приносили жертвы богам, что должно было обеспечить благополучие обществу в целом. Жертвоприношение обычно предшествовало любому важному для общества или отдельного человека событию - военному походу, жатве, постройке храма.

На одной из пластин культового котла, найденного возле местечка Гундеструп в Дании, изображена гигантская фигура, опускающая в котел вниз головой маленького человечка. Долгое время это изображение трактовалось как человеческое жертвоприношение через утопление. Сопоставление этого сюжета с текстом одного из валлийских эпических преданий позволяет предположить, что на пластине - чудесный котел жизни, в который опускали погибших воинов, чтобы на следующий день они воскресли и опять приняли участие в битве.

Но вернемся в Галлию. Вот как изображены практиковавшиеся кельтами человеческие жертвоприношения в трудах античного историка Диодора Сицилийского: "Они - и в этом проявляется дикость их натуры - ведут себя как закоренелые безбожники в том, что касается жертвоприношений. Так, у них есть обычай держать взаперти всех преступников вплоть до пяти лет, а затем во славу своих богов они сажают их на кол и приносят в жертву, добавляя к этому много других даров, сжигая все вместе на огромных, специально подготовленных кострах. Из пленников, захваченных на войне, они также делают несчастных мучеников, приносимых в жертву богам. Часто для этого используются и животные, захваченные во время набегов. Они убивают их вместе с людьми, или подвергают их иным мучительным пыткам".

В Ирландии кровавые ритуалы гигантского бога Крома Крауха, Владыки Кургана или Склоненного с Кургана, со скорбью вспоминает анонимный монах в "Лейнстерской Книге" XI в.

... Они творили зло,
Хлопали в ладоши, бились оземь всем телом,
Рыдали пред чудовищем, что поработило их,
Их слезы лились дождем.
В ряд стояли двенадцать каменных идолов;
Идол Крома был из золота.

Другой источник утверждает, что во время легендарного правления Короля Тиернмаса (XVI в. до н.э.) "первенец любого рода и первые отпрыски каждого клана приносились в жертву богу Крому" на Равнине Восхищения, в Маг Слехте в графстве Каван. Страбон (II в. до н.э.) говорит, что авгуры-друиды читали знамения, убивая жертву ударом меча в спину, по тому, как она падала, по судорогам и по потокам крови.

Аналогичные свидетельства содержатся в трудах многих античных авторов. Техника жертвоприношений, практиковавшихся друидами, далеко не сводилась лишь к ритуальному сожжению жертвы. Так, древнегреческий географ и историк Страбон в своей "Географии" описывал обычай разрубать тело жертвы на куски и подвешивать их затем на священных деревьях или на стенах храмов. Существовал также ритуал, согласно которому жертву топили, и подергали ингумации (зарывали в землю), закалывали ножом или копьем и т.д. Лукан, римский поэт I в. до н.э., отмечал, что в Галлии для бога Езуса жертву подвешивали на дереве, для Тараниса - сжигали живьем, а для Тевтвтиса ее топили в специальном огромном котле.

Существует мнение, что именно стремление прекратить эти жестокие, устрашающие ритуалы побудило римских императоров запретить на территории Галлии деятельность друидов. Но это не совсем так. Преследования, которым друиды действительно подвергались в ходе завоевания и последующей романизации страны, были вызваны скорее всего не какими-то высокогуманными соображениями римлян, а их стремлением побороть потенциальную оппозицию, в которой они видели - и видели справедливо - силу гораздо большую, чем сила оружия.

В человеческих жертвоприношениях, как и жертвоприношениях в целом, не следует видеть лишь проявление бессмысленной жестокости. Жертва, как правило, носила характер искупительный и предохранительный. Это всегда был сложнейший ритуал, необходимость точности исполнения которого обуславливалась его глубинным священным смыслом. В жертве единовременно воплощалось само божество, умерщвленное жрецом, чтобы затем вновь воскреснуть. Именно в этом и состояла социальная и духовная сущность ритуала жертвоприношения, которое обеспечивало продолжение времени, поддерживало его естественный ход. Поэтому "отлучение от жертвоприношений", о котором писал Цезарь, воспринималось древними кельтами как тяжелейшее наказание: выброшенный из общества, такой человек терял возможность регулярно приобщаться к божественной сути и тем самым выпадал из круга времени.

Идея воплощения божества в жертве подтверждается известным описанием обряда приведения к власти ирландских королей, сделанным уже в 1185г. английским историком и теологом Гиральдом Камбрийским в книге "Описание Ирландии". : "Все люди страны собираются в одно место, туда приводится белая кобыла, белую кобылу выводят пред ними, и тот, кого инаугурируют, не как князь, но как зверь, не как царь, но как разбойник, выходит пред людьми на четвереньках, провозглашая себя животным, столь же бесстыдно, сколь и опрометчиво. Кобылу немедленно убивают, разрезают на части и варят, а из варева готовят для него купель. Сидя в ней, он ест от мяса, которое подают ему, а люди стоят вокруг и тоже едят от этого. Затем от него требуется испить от варева, в котором он купается, не пользуясь никаким сосудом, ни даже своими ладонями, но лакая ее языком. Когда сии неправедные обряды исполнены должным образом, его королевская власть и право считаются подтвержденными".

В этом странном ритуале ясно прослеживается полузабытый культ лошади как божества, существовавший когда-то у древних кельтов. Еще в континентальной Галлии богиня-мать, носившая имя Эпона, изображалась в виде лошади с жеребенком или всадницы. Эти изображения встречаются в археологических раскопках довольно часто. Ритуальная свадьба с белой кобылой, видимо символизировала брак короля со страной; затем кобылу убивали и съедали, что означало приобщение к телу божества и должно было обеспечить дальнейшее благополучие и процветание и самому королю, и его подданным.

Кельтский воин видел свою судьбу предрешенной, а смерть - "вершиной долгой жизни". Смерть короля или вождя для племени всегда была поводом собраться на ритуальное сожжение, вспоминая его храбрые подвиги и от всей души принимая участия в погребальных играх. Цезарь говорил о кельтах, что "их похороны величественны и дорогостоящи, и все, что они считают дорогим для них при жизни, они бросают в огонь, даже животных. А незадолго до этого времени, с ними вместе в погребальном обряде хоронили и рабов, и домашних". Это подтверждает Мела: "Они сжигают и хоронят вместе с мертвым все, что было у него при жизни, и бывают сыновья, которые, по своей собственной воле, бросаются в погребальные костры своих родных, желая жить вместе с ними".

Широко известные ирландские поминки и погребальные игры, которые ритуально переосмысляют части древних погребальных практик, всегда были шумными и веселыми, со множеством танцев, песен и тщательно изображаемых фаллических ритуалов. Как сказал об этом один остроумный человек: "жизнь человека обречена на смерть способом воспроизводства, и ее можно скрасить только хорошей историей". Наше нынешнее мимоходное отношение к погребальной церемонии, вероятно, уникально в истории планеты, и это печальное свидетельство нашей варварской цивилизации.

Инаугурация и выбор нового короля или вождя были так же сложны, дорогостоящи и величественны, как и похороны старого. Первым непременным правилом в Ирландии было, что ни один человек с физическим недостатком не мог быть королем. Исторический король Кормак был вынужден отречься, когда потерял глаз, потому что нельзя было и подумать, чтобы божественная инкарнация проявилась одноглазым человеком. В "Книге Бурой Коровы" XI в. есть упоминание ритуала, которым выбирался король: "Убивали белого быка, и шаман-жрец съедал свою долю мяса и пил его кровь. Пока он лежал в состоянии транса, над ним читали заклинания, чтобы он мог увидеть в сфере грез вид и внешность человека, который должен был стать королем".

Не следует видеть только проявление грубости нравов или бессмысленной жестокости и в обычае кельтов отрубать головы поверженным врагам. Кельты считали, что хранение подобных военных трофеев не только свидетельствовало о доблести воина, но и обеспечивало переход к нему храбрости и ума убитого. Широко упоминаемый в античных текстах и находящий подтверждение в археологических находках обычай "охоты за головами" описывается и в ирландских сагах. Так, например, в саге "Повесть о кабане Мак Дато" герой Конал Победоносный хвалится перед воином Кетом, своим соперником, тем, что "ни разу не спал, не подложив под колено головы коннахта". И между собеседниками происходит короткий, но примечательный диалог:

- Это правда, - сказал Кет. - Ты лучший боец, чем я. Будь Анлуан здесь, он вызвал бы тебя на единоборство. Жаль, что его нет в доме.
- Он здесь, вот он! - воскликнул Конал, вынимая голову Анлуана из-за своего пояса. И он метнул ее в грудь Кета с такой силой, что у того кровь хлынула горлом.

В другой саге - "Смерть Конхобара" - рассказывается, как король уладов умирает из-за того, что ему в голову попадает окаменевший мозг воина Месгегеры. Таким образом, обычай хранить головы врагов подтверждается всеми источниками, по которым проводится реконструкция религии и обычаев древних кельтов, поэтому не приходится сомневаться в том, что он действительно существовал. Однако этот обычай носил, как уже было сказано выше, в первую очередь ритуальный характер, во вторую - представлял собой нечто вроде коллекционирования воинских трофеев и ни в коей мере не имел какого-либо "практического" смысла, который пытались придать ему некоторые античные авторы. Они утверждали, что галльские воины пили воду лишь из черепов только что убитых врагов, наскоро вынимая из них окровавленный мозг.

Пророчества. Возвращаясь к теме распространенных у кельтов жертвоприношений, необходимо сказать и о другой важной стороне этого ритуала. Например, Страбон в IV книге "Географии" писал: "Римляне проложили конец их (кельтов. - Прим. ред.) жестоким обрядам, и также борются они с жертвоприношениями и пророчествами, столь мало похожими на наши. Так, человека, предназначенного в дар богам, ударяют в спину боевым кинжалом и затем, согласно характеру конвульсий умирающего, предсказывают будущее Все это совершается всегда при участии и по воле их друидов".

В этом ритуальном убийстве с последующим прорицанием будущего также прослеживается стремление обеспечить непрерывность движения времени. Предвидение будущего требовало жертвы, и ею иногда становился человек, чаще - ритуальное животное, приобщение к плоти которого было необходимо для получения скрытой во времени истины. Так, в средневековых ирландских текстах описан обычай, согласно которому друид жевал сырое мясо свиньи или сидел на свежесодранной шкуре быка. Совершив этот обряд символического приобщения к божеству, воплощаемому в священном животном, он впадал в сон или в особое экстатическое состояние, во время которого на него нисходило божественное откровение.

Этой особой техникой пророчества, или предвидения, владели лишь избранные группы "посвященных". Об этом известно их островных источников (в основном - ирландских), например, из сборника толкований, который был известен под названием Глоссарий Кормака" (X в.). Составитель "Глоссария" так описывал обряд "имбас форосны" ("освящающее знание"), после исполнения которого поэту-филиду открывалось будущее: "Филид жует кусочек сырого мяса свиньи, собаки или кошки, а затем вынимает его изо рта и кладет на плоский камень возле двери. Он приносит его в жертву богам, которым он служит. После этого он начинает взывать к ним. Потом он уходит и возвращается на следующий день. Если он видит, что мясо исчезло, он ложится, сжимая лицо между ладонями. Так он засыпает, и необходимо следить при этом, чтобы сон его не был ничем потревожен, ибо в этом сне ему откроется будущее".

Необходимость подобного "профессионально-экстатического" вдохновения для предречения будущего отмечается и в ирландском эпосе. Так в начале саги "Похищение быка из Куальнге" королева Коннахта Медб встречает пророчицу Федельм и, только убедившись, что у нее в данную минуту есть "имбас форосны", т.е. состояние, необходимое для прорицания, обращается к Федельм с просьбой предсказать итог военного похода против Улада. Присущая кельтам вера в силу и незыблемость пророчества, изрекаемого друидом или особым "прорицателем", отмечалась античными авторами и среди племен, населявших Галлию. Известно, например, что галльская королева Будикка, желая воодушевить своих подданных до начала схватки с римлянами, прибегла к помощи прорицателей: перед собравшимися галльскими войсками на траву был брошенЕ заяц. Характер прыжков испуганного животного был истолкован как доброе предзнаменование. Тогда, испустив радостные крики, воины немедленно начали сражение. Но известны и другие примеры. Так, галаты - одно из галльских племен, - узнав от друидов, что предстоящее сражение не принесет победы, заранее умертвили своих жен и детей, чтобы спасти их от неизбежного рабства. Подобная практика отмечалась римскими авторами у галлов неоднократно, однако интерпретировалась ими, как правило, иначе: в этом страшном массовом убийстве они видели ритуальную жертву и стремление умилостивить богов и заставить их изменить свою волю. Однако это маловероятно, поскольку, как известно, кельты в отличие от римлян не "торговались" со своими богами, но слепо верили в незыблемость их решений, изреченных устами друидов.

Отсюда становится понятно, почему друиды, а позднее филиды (их приемники в Ирландии) пользовались таким уважением и властью: они обладали даром Слова, которое не только обозначало, называло будущий исход события, но и, будучи произнесенным, в значительной мере влияло на него. Друиды действительно обладали правом наречения как людей, так и городов, они выносили приговоры, возносили хвалы, повествовали о прошлых временах; но они также могли и проклясть, и их проклятие непременно должно было свершиться, поскольку, исходя из "освященных" уст, немедленно превращалось в пророчество. Так, например, римский историк Лампридий рассказывал о том, что смерть императора Александра Севера (III в. н.э.) была предсказана ему галльской пророчицей, которая, встретив его на дороге, крикнула, потрясая кулаком: "Иди! Иди, и не видать тебе больше побед, и не жди верности от своих солдат". Вскоре император был убит своими же легионерами.

Ирландские саги содержат немало примеров того, как островные наследники друидов - филиды - использовали свое умение приносить словом вред и могли безнаказанно требовать от короля чего угодно. Любой отказ давал филиду право исполнить так называемую " песнь поношения", грозившую королю серьезными неприятностями вплоть до отстранения от власти, а то и смерти. В одной из саг повествуется о том, как Неде, филид короля Каэра, захотел сам занять его место и жениться на королеве. Чтобы осуществить задуманное, он обратился к королю с просьбой подарить ему драгоценный кинжал, который, как было филиду заранее известно от жены короля, Каэр сам получил в дар и никогда с ним не расставался. "Увы мне! - сказал Каэр. - Лежит на мне запрет расставаться с ним". Тогда Неде сочинил на него сатиру, и на щеках короля появились три волдыря - черный, белый и красный, после чего тот уже не мог быть королем. Вот эта сатира:

Зло, смерть, короткая жизнь Каэру!
Пусть копья в битве поразят Каэра!
Каэр мертв, КаэрЕ Каэр под землей,
Под развалинами камня быть Каэру!

Этот и многие другие подобные эпизоды ярко показывают усиление конфликта между жреческой и светской властью в кельтском обществе. Конфликт этот разрешился не в пользу жрецов и привел сначала к падению института друидизма, а затем - к ограничению привилегий филидов, за которым последовало их постепенное исчезновение. Наследники филидов - барды - были лишь придворными поэтами, восхвалявшими королей и пользовавшимися их милостями, но уже ни в коей мере не способными влиять на них.

Итак, подводя итог сказанному, можно выделить наиболее важные черты, характеризующие друидизм как религиозно-социальный институт. Это, во-первых, строгая иерархичность самого клана жрецов, а во-вторых, эзотеричность (т.е. обладание тайным знанием) и необычайно высокое положение их в обществе. Необходимо отметить, что клан этот у кельтов не представлял наследственной касты и пополнялся за счет тех, кто в молодости сознательно (или по воле родных) решил посвятить себя культу и прошел соответствующее длительное и сложное обучение.

Религиозные представления

Но какие же именно верования стояли за друидическим культом, какова была система религиозных взглядов кельтов и каким богам они поклонялись?

Ответить на эти вопросы не просто, поскольку, с одной стороны, основные элементы друидической доктрины содержались в устных священных текстах, которые кельты заучивали наизусть и которые поэтому ныне оказались навеки утраченными. С другой стороны, доктрина друидов и верования древних галлов не всегда совпадали друг с другом. В связи с этим исследователи, реконструируя одно, невольно воссоздают совсем иное.

Сопоставление археологических данных и свидетельств античных данных и отчасти поздних островных памятников позволяет говорить о том, что одним из элементов друидического культа было почитание священных деревьев: дуба с растущей на нем омелой, тиса, березы, рябины, яблони и др. До сих пор во Франции и Испании есть населенные пункты, которые восходят к древним обозначениям почитаемых кельтами деревьев: на этих местах в древности находились святилища или священные рощи.

Так же широко был распространен культ камней и скал. В некоторых странах до сих пор существуют сохранившиеся с древних времен груды камней (в Ирландии они носили специальное название "карн") и одиночные или парные огромные валуны, поднятые над землей, а также дольмены (древние погребальные сооружения в виде большого каменного ящика, накрытого каменной плитой), менгиры (вертикально врытые в землю камни) и кромлехи (культовые сооружения в виде круговых оград из огромных камней), которые отмечали священное место. Интересно, что культ камней не был полностью вытеснен с приходом христианства; более того, первые христианские монахи-отшельники часто строили свои кельи возле подобных сооружений, а позднее их даже начали украшать крестами и встраивать в христианские храмы. Христианство не восстало против культа камней - точно так же, как не восстала в свое время против него и религия древних кельтов, перенявшая этот культ у местного населения, жившего на территории Галлии еще до переселения туда кельтских племен. Как доказали археологи, дольмены, менгиры, кромлехи и другие мегалитические (от греч. "мега" - "большой" и "литос" - "камень") сооружения были построены еще до заселения Галлии кельтами. До сих пор точно не известно, кем были эти "строители мегалитов", однако исследования показали, что их язык не был близок ни к одному из древних индоевропейских языков и их духовная культура также была весьма своеобразна.

Самые древние сохранившиеся на территории Европы сооружения - Стоунхендж в Англии и Нью-Грейндж в Ирландии, насчитывающие несколько тысячелетий, - были созданы этими неизвестными "строителями мегалитов" и представляют собой храмы Солнца и Луны. Вероятно, у этого доиндоевропейского населения Европы кельтские друиды переняли культ небесных светил, отмечаемый Цезарем. И, более того, эти древние культы могли послужить источником для возникновения самого института друидизма, не находящего прямых параллелей в других индоевропейских традициях. Такое мнение высказывалось неоднократно, и, видимо, отчасти это действительно так. Цезарь говорил, что сам этот культ возник где-то в Британии; на это же указывают и ирландские саги, в которых часто упоминаются школы тайного знания, находящиеся в Альбане (современная Шотландия). Как можно предположить, почитание сил природы и небесных светил (без из олицетворения, характерного, например, для верований древних греков) в сочетании со строгим иерархическим жреческим институтом, с одной стороны, и ритуализированными человеческими жертвоприношениями - с другой, было перенято у местного населения кельтскими племенами уже после того, как они обосновались в Галлии.

Превращение в животные сущности, в быка, оленя, коня, кабана, кошку, птицу или рыбу -- обычно для кельтских сказаний. Такие попытки пробуждать дремлющие силы и выходить за пределы сознания посредством строго соблюдаемых ритуалов давно были признаны особым даром некоторых людей. Они входят в состояние коллективной грезы, где прошлое и настоящее, психическая и физическая реальности сливаются, чтобы стать мостом между божественным и животным аспектами человека: этими людьми во всех кочевых обществах являются шаманы.

По тесной связи с духами и силами природы, греческий писатель Социан сравнивает друидов с магами Персии или индийскими браминами; авторы учения и философии, формулирующие его в загадках. Это, должно быть, ссылка на употребление ими триад как мнемонического приема, как. Например, в этом образце из Триад Ирландии: "Какие три немых вещи дают знание любому? Не трудно сказать: глаз, ум, письмо". Кельтский поэт должен был знать сотни сказаний, этот метод вопроса-ответа был испытанием, которое доказывало его способность, остроумие и его велеречивость.

В ирландском "Разговоре двух мудрецов" старший, Фихертне, спрашивает младшего, Неде, как его зовут. Неде, нацепивший поддельную бороду, чтобы выглядеть старше, и сидящий в чужом кресле, отвечает: "Ни анса; робек, ромор, ротет, рохтот (не трудно сказать: мельчайший, величайший, острейший, нежнейший)", и продолжает "риторикой", которая изначально, вероятно, была друидическим наименованием или инициационным наговором:

Гнев огня
Огонь речи
Дыхание знания
Мудрость богатства
Меч песни
Песня лезвия

В конце длинной серии таких обменов, в которых мудрецы выражаются целиком, как говорит Социан, "загадками", Неде спрашивает у Фихертне, "какие вести?", и тот отвечает семистраничным пророчеством, предрекающим тяготы, которые отметят конец мира.

Мифический период

Как известно, центральное место во всякой более-менее развитой мифологии занимают космогонические мифы о происхождении мира и вселенной. М.Элиаде отмечает, что для традиционных обществ характерно противопоставление между территорией обитания и неизвестным, неопределенным пространством, которое ее окружает. Обитаемая земля - это "Мир" ("наш мир"), Космос. Неизвестная же, чужая, незанятая территория кажется архаичному человеку еще пребывающей в туманных и зачаточных условиях "Хаоса". Занимая ее, человек символически преобразует Хаос в Космос путем ритуального воспроизведения космогонии. Поэтому мифология, как правило, начинается с космогонии. Заканчивается же она обычно эсхатологией. Это связано с тем, что в многочисленных религиозных концепциях присутствует идея "совершенства начал". Однако протекание Времени предполагает все большее удаление от "начала", а, следовательно, и утрату первоначального совершенства. Все, что происходит во времени, разрушается, вырождается и, в конце концов, погибает. Правда, хотя эта неисчерпаемость довольно быстро утрачивается, она периодически восстанавливается.

В кельтской мифологии потому отсутствуют космогония и эсхатология, что учение об этих предметах было прерогативой друидов. Затем исчезновение друидов как сословия предопределило гибель основных частей их доктрины.

Однако, кроме космогонических мифов, древние мифологии содержат еще так называемые мифы о происхождении. В них речь идет о происхождении вещей и явлений более частного порядка по сравнению с сотворением мира: о появлении животных, растений, общественных установлений и т.д.

Мифы о происхождении содержат космогонические представления и развивают их, делая более полным и завершенным космогонический миф: "они рассказывают, каким образом этот мир был изменен, обогащен или обеднен". В кельтской мифологии сохранились мифы о происхождении, и отзвуки предшествующих космогоний и последующих эсхатологий. Из четырех циклов, на которые делится ирландская мифическая литература, первым является мифологический цикл, который касается происхождения и самой древней истории богов, людей и мира. Таким образом, он представляет собой мифический период истории Ирландии.

Ирландский мифический цикл не содержит космогонии в развернутом виде. Кельтская доктрина о начале мира представлена в том виде, в каком она представлена в ирландских сагах, не содержит учения о происхождении Мира. Традиция почти ничего не говорит о том, в каком состоянии остров находился до того, как на нем впервые появились люди. Он в некотором роде не "существовал" совсем ни в социальном, ни даже в физическом смысле. Мифический период ирландской истории переполнен мифами о происхождении, в которых не только слышатся отзвуки, но и явно прочитываются и космогонические , и эсхатологические мотивы, занимающие важное место в древних мифологиях. Каждая волна мифических нашествий представляет собой Начало. Творцы (Парталон, Немед и другие) создают озера и реки, распахивают новь, заселяют пустынные земли, делят страну, создают цивилизацию. Это превращение Хаоса в Космос. Но каждый раз наступает конец --финальная катастрофа: эпидемия, разгром или рабство. Мир рушится, Космос опять превращается в Хаос и надо создавать новый мир.

Правда, эти разрушения и воссоздания мира - это только частные случаи. Развернутого же описания грандиозной финальной гибели мира в ирландском мифологическом цикле нет. Она только угадывается в рассказе о моральном упадке человечества перед гибелью мира, которым заканчивается "Битва при Маг Туиред".

Пространство и время в кельтской мифологии

Действие кельтской мифологии развертывается в особом, магическом пространстве сакральной географии. Если космогонические и эсхатологические мотивы в кельтской мифологии можно выявить главным образом по косвенным намекам, то, важнейшая символика сакральной географии, наоборот, представлена в ней достаточно полно. Речь идет о символике Центра, которая имеет большое значение во всех древних традициях.

Согласно Генону, центр - это, прежде всего, начало, отправная точка всех вещей. Эта центральная точка представляет собой Принцип, чистое Бытие, а пространство, которое она заполняет своим излучением (без него оно ничто, небытие), - это Мир в самом обширном смысле слова, то есть совокупность всех существ и всех состояний существования, которые составляют всеобщую проявленность.

Самым простым изображением этой идеи является точка в центре круга: точка является эмблемой принципа, а круг - эмблемой Мира. При создании этого символа центр в некотором роде предшествует окружности, которая приобретает реальность только благодаря идущему от нее излучению. В реализованной же окружности центр становится собственно "серединой", равноотстоящей от всех точек окружности. Он делит весь диаметр на две равные части. Середина между крайностями, представленными противоположными точками окружности, является местом, в котором противоположные тенденции, оканчиваются в этих крайних точках, нейтрализуются и находятся в совершенном равновесии. Идея равновесия, воплощенная в центре, составляет единое целое с идеей гармонии, так как это не две различные идеи, а два аспекта одной и той же идеи. Генон связывает символику центра с концепцией высшей царской власти.

Символика Центра Мира и Царя Мира четко прослеживается в кельтской традиции. В самом деле, в кельтской мифологии присутствует понятие о равновесии и гармонии страны, а, значит, и мира, которое географически выражается в соединении сакральных свойств центральной территории. Во времени же это понятие представлено историческим или мифическим моментом, когда идеальный правитель сосредотачивает в себе самом совершенство благодетельного правления, в то же время, щедро излучая это совершенство вовне. Другими словами, совершенный царь, царствующий в мифические времена в традиционном центре, ускользает от случайностей времени и пространства, располагаясь на стыке того и другого. Он одновременно - вечный царь и царь Мира. Понятие "центра", в греческом смысле омфала, совпадало с понятием святилища, обозначающим, таким образом, место, особенно наделенное сакральной энергией.

Р. Генон определяет омфал ("пуп Земли") как один из самых примечательных символов, которые в древних традициях соответствуют "Центру Мира", хотя в широком смысле он служит для обозначение любой центральной точки. Символ омфала мог располагаться в том месте, которое служило всего-навсего центром определенной области, скорее, впрочем, духовным, чем географическим, хотя оба эти значения часто совпадали. Религиозное понятие "центра" (сакрального) является у кельтов фундаментальным, и не случайно, и не без причины четыре самых могучих племени Галлии располагались как раз в центре страны: битуриги, карнуты, арверны, эдуи. Изначально такой тип четырехчастного объединения носил по преимуществу религиозный характер и восходил к глубокой древности.

В основе его лежит символизм числа четыре, связанный с символикой центра. Генон отмечает, что число четыре всегда и везде считалось основой мироздания и числом всеобщей проявленности. Поэтому число "четыре" играет такую важную роль в древних традициях. "Вот почему, - пишет Генон, - в порядке проявленных вещей всегда обнаруживается отметка четвертного". Например: четыре стихии, четыре стороны света, четыре фазы, на которые естественным образом делится любой цикл (возрасты человеческой жизни, сезоны годичного цикла, лунные фазы месячного цикла и т.д.)

Достаточно сложная концепция космической царской власти, находящейся в "Центре Мира", которая обнаруживается в кельтской мифологии, появилась там, потому что она составляла часть доктрины друидов. Античными текстами зафиксировано также присутствие самих друидов в сакральном центре середины Галлии. По сообщению цезаря, ежегодное, представительное собрание друидов происходило в области карнутов в освященном месте (loco consecrato), которое считается "центром Галлии". В этих местах был найден очень интересный друидический памятник. Это камень, на котором вырезан символический рисунок - три концентрических квадрата, связанных между собой четырьмя линиями, идущими под прямым углом.

Р.Генон называет этот символ тройного квадрата "тройной друидической оградой" и предлагает две интерпретации его, которые, по его мнению, не противоречат одна другой. По одной интерпретации три ограды представляют три ступени инициации, а тройной квадрат в целом является, в некотором роде, образом друидической иерархии. Другая интерпретация соотносит три ограды друидического памятника с тремя кругами существования, признаваемыми кельтской традицией, которые аналогичны "трем мирам" индусской традиции.

Помимо Галлии, символика Центра представлена также в Ирландии. Ода нашла свое отражение в символике центральной провинции Миде (совр. Meath). Миде была составлена из частей территорий, принадлежащих четырем другим провинциям, на которые в древности была разделена Ирландия. В центральной провинции находился серединный сакральный центр и его символ, соответствующий "Центру Мира". Это был Уснех, располагавшийся точно в центре страны. В Уснехе был воздвигнут огромный камень, именовавшийся "пупом Земли", а также "камнем уделов", поскольку он находился в том месте, где сходились пограничные линии всех четырех первоначальных провинций. Вокруг него ежегодно в первый день мая собирался всеобщий совет, похожий не ежегодное собрание друидов, происходившее, как мы видели, в "серединном священном месте" в области карунтов в Галлии. Братья Рис пишут, что ключевым словом к понятию "Центра" в кельтской мифологии является "Царская власть". Э.Хокарт в своем сравнительном исследовании природы царской власти также показал, что по всему миру большая часть царей, веривших в божественную природу своей царской власти, имела три главных атрибута: справедливость, победоносность и способность даровать плодородие земле и здоровье людям. Цари олицетворяют справедливость, независимо от того, исполняют ли они юридические функции или нет. Победа также принадлежит им, даже если реальная защита государства может находиться в других руках. И как бы ни были они далеко от земледельческих трудов, плодородием земли все равно ведают они. Из этих трех атрибутов первичным и важнейшим атрибутом является справедливость, а победа и процветание происходят из справедливости царя.

В кельтской мифологии понятие пространства тесно связано с понятием времени. В древних мифологиях связь времени и пространства находит отражение в понятии космовременной общности, когда Космос сравнивается с космическим временем.Ф.Леру и Х.Гионварк полагают, что эту космовременную общность можно проследить и на кельтском материале. Наиболее показателен в этом смысле великий кельтский праздник Самайн, справлявшийся 1 ноября.

Любой праздник выпадает из нормального времени и тесно связан с временем сакральным. Всякий праздник представляет собой воспроизведение в настоящем, какого-либо священного события, происходившего в мифическом прошлом, "в начале". Особенно Новый год, восстанавливая космогонию в настоящем, предполагает возобновление Времени с самого начала, т.е. реставрацию первичного, "чистого" Времени, существовавшего в момент Сотворения. Таким праздником Нового года для кельтов был Самайн, который, открывая время господства ночи, знаменовал конец старого года и одновременно истинное начало нового. Самайн являлся точкой равновесия и встречи времени человеческого и времени божественного.

Самайн - самый важный из ирландских и кельтских праздников. Все значительные мифические и эпические события происходят как раз в это время. Центральной частью праздника является роскошный королевский банкет. На таком пире обычно пили пиво и медовый напиток. Но когда король провинции был достаточно богат, или на празднике оказывался друид или фея, достаточно могущественная, чтобы совершить чудо, тогда пили вино, драгоценный и редкий напиток в Ирландии.

В праздник Самайна происходит встреча двух миров. В кельтской мифологии возможны контакты и обмены между миром людей и сверхъестественным, Другим Миром. Тем не менее, оба мира остаются разделенными и почти непроницаемыми друг для друга. Бывает, однако, время, когда невидимая магическая перегородка, отделяющая два мира, раздвигается, миры начинают сообщаться друг с другом, два плана смешиваются, как в мифические времена. Это случалось в ночь Самайна (с 31 октября на 1 ноября), так как эта ночь, находясь на стыке старого и нового годя кельтов, выполняла посредническую функцию между человеческим миром и божественным космосом. Поскольку в кельтской концепции времени один год и один день являлись эквивалентом вечности, то достаточно, чтобы какой-то определенный момент (в данном случае Самайн) стал "закрытым периодом", не принадлежащим ни году, который кончается, ни году, который начинается; и тогда происходящие в этот момент события ускользали от случайностей двух измерений.

В праздник Самайна Другой Мир присутствует везде, и легче всего получить туда доступ, если справлять праздник в сакральных местах, специально отведенных для этого обычаем. Встреча между мирами может носить враждебный, угрожающий человеческой жизни характер. Поэтому ночь Самайна может быть ужасной. Может иметь и другой характер.

Другой Мир кельтов

Что же представлял собой Другой Мир кельтов, который открывался людям в праздник Самайна? Упоминания встречаются у античных авторов, относящихся к кельтам континентальной Галлии. Валерий Максим описывал обычай, когда галлы одалживали друг другу суммы, которые будут выплачены в Другом Мире. Согласно учению друидов, души вечны и существует другая жизнь у Манов (ad Manes), и по этой причине кельты сжигают или погребают вместе с умершими вещи, принадлежавшие им при жизни, а в прошлом они даже откладывали завершение дел и уплату долгов до их прибытия в Другой Мир.

Более ясно выражена и суммирована эта концепция о загробном мире кельтов у Лукана: "И не тихих долин Эреба, и не глубин подземного царства Плутона ищут тени мертвых. То же самое дыхание одушевляет их члены в Другом Мире (regit idem spiritus artus orbe alio). Смерть - это середина долгой жизни".

В выражении Лукана "orbe alio" orbis не означает потусторонний мир, расположенный на Луне или на какой-нибудь звезде. Скорее в соответствии с обычным значение слова orbis в латинском языке императорской эпохи это "другой" район земного мира, а потусторонняя жизнь, по кельтской концепции, - это продолжение земной, подлунной жизни в другой части Земли.

Одной из самых привлекательных и таинственных тем является тема богинь или женщин сида, приходящих на землю, чтобы увлечь в страну вечного счастья смертных мужчин, которым они отдают свою любовь. В то же время этот сюжет имеет трагический оттенок, так как такая женщина из сида - это настоящий ангел смерти, который уводит живого в страну, из которой нельзя вернуться назад нормальным образом.

Характерную черту кельтского Другого Мира представляют птицы сида. Женщины Другого Мира, являясь вестницами богов, не всегда в первый раз показываются в человеческом облике. Очень часто они показываются сначала в образе птиц (лебедей). Лебеди из Другого Мира поют чудесную музыку. В валлийской мифологии главной обязанностью птиц Другого Мира также является пение нежной музыки, которая усыпляет, заставляет исчезать всякое страдание, а также уничтожает всяческое ощущение времени. Вообще музыка является одним из самых земных проявлений Другого Мира. И даже более чем пение лебедей, божественная музыка - это преимущественно музыка арфы.

Обитатели сида, кроме того, что они ускользают от времени, не подвержены также случайностям, имеющим место в пространстве, им подвластно любое расстояние и для них не существует преград материального характера. Целый ряд свидетельств указывает на географическое направление, следуя которому нужно искать Другой Мир кельтов. Птицы Другого Мира всегда прилетают с севера. Великие кельтские боги Туата де Дананн до своего прихода в Ирландию, т.е. до появления в проявленном мире, пребывают на островах расположенных на "Севере Мира", и туда же они уходят, когда их изгоняют из Ирландии сыновья Миля. Друиды вынесли свое тайное, эзотерическое знание с тех же самых островов на "Севере Мира".

Пантеон

М.Л.Сжостед высказывает мысль о том, что у кельтов не существовало развитого, правильно построенного, регулярного пантеона богов. Невозможно установить структуру пантеона для континентальных кельтов и для кельтов доримской Британии в связи с отрывочностью и неясностью сведений о кельтских богах.

Больше всего затруднений возникает при попытках реконструкции пантеона кельтских богов. Ж.Вандери, анализируя посвящения кельтским божествам, отмечает, что список имен божеств, упоминаемых в посвящениях значителен: это приблизительно четыреста имен, из которых только одна пятая - женские божества. Триста пять имен из этого списка засвидетельствованы только один раз. Среди мужских имен чаще всего встречаются имена двух богов: Граннус (19 раз) и Беленус (21 раз). В списке женских божеств наиболее популярны Росмерта (21 раз) и Эпона (26 раз).

Вандри отмечает также, что среди божеств, почитаемых в этих посвящениях, довольно много таких, имена которых нельзя объяснить, исходя из кельтских языков, и которые принадлежали еще докельтским народностям, населявшим первобытную Европу. В то же время имена кельтских богов часто соединяются с именами римских богов. Иногда имя римского бога сопровождается двумя или несколькими местными именами.

Выделяют три бросающихся в глаза особенности кельтской религии: характерную для нее тройственность божественных образов, широкое распространение анималистических мотивов и устойчивый культ богинь-Матерей, восходящий к глубокой древности.

Кельты придавали очень большое значение числу "три", которое занимает важное место в их религиозно мифологической традиции. Так одним из самых распространенных образов является Трицефал - божество с тремя головами или тремя лицами. Мы не знаем имени, которое носил Трицефал. Если его поклонники давали ему какое-то имя, то оно могло быть различным в различных культовых местах. Мы также не знаем, какую роль ему приписывали, и что лежало в основе триликости этого образа. Изображения Трицефала часто сопровождает богиня с рогом изобилия. П.М.Дюваль рассматривает его как бога земного плодородия, друга самых сильных.

На северо-востоке Галлии культ трехголового божества был распространен у кельтского племени ремов и их клиентов суессионов. На территории этих племен было найдено 15 памятников, на которых изображен Трицефал. Вандри предполагает, что эти племена почитали его как бога дорог и покровителя путешественников. Если кельты утраивали самую драгоценную часть человеческого тела - голову, то у животных они утраивали самую опасную часть - рог. Так было широко распространено изображение быка с тремя рогами. Культ быка часто встречался в разных частях античного мира в раннюю эпоху, однако только в Галлии находят этого трехголового монстра. Кроме того, что кельты утраивали самую важную в том или ином отношении часть божества, они были также склонны объединять своих богов в триады. Так, на барельефах из римской Галлии, женские божества, так называемые богини матери, сгруппированы по три.

Ж.Вандри сделал наблюдение, что триада - формула, группирующая три факта или три наставления, является господствующим жанром в гномической литературе Ирландии или Уэльса, и тройные персонажи и триады занимают важное место в эпической традиции обоих народов.

Книга Завоеваний рассказывает, что у племен богини Дана было три бога или, по другой версии, три друида, по которым эти племена были названы Туата де Дананн; вообще, согласно Книге Завоеваний, Туата де Дананн имели все в тройном числе:

"Рабб, Бротт, Робб - их трое безумцев,
Фисс, Фокмарк, Элоас - их трое друидов,
Дуб, Добур, Доирхе - их трое виночерпиев,
Сейт, Сеор, Линад - их трое подавльщиков,
Тальк, Трен, Трес - их трое слуг,
Аттак, Гет, Сид - их три лошади,
Айг, Тайг, Терхелл - их три собаки,
Кеол, Тайг, Тетбини - их трое арфистов,
Гле, Глан, Глео - их три источника,
Буйад, Ордан, Тогад - их трое премных отцов,
Сид, Сайме, Суба - их три приемные матери,
Кезмма, Сет, Самайл - их три кубка,
Меалл, Тете, Рохайн - их три площадки для игры,
Айне, Индмас, Бругна - их три клинка,
Кайн, Алайг, Рохайн - их три крепости".

Триаду кельтской традиции следует принимать не как признак ограниченных арифметических способностей, но как проявление множественности и в тоже время как понятие, подчиненное единству.

Бригита была единой и в тоже время тройственной богиней: "Бригита - поэтесса, то есть дочь Дагды. Именно этой Бригите, которая является женщиной-поэтом или женщиной мудрости, поклонялись поэты, потому что ее покровительство было великим и славным. По этой причине называют таким же именем богиню поэтов, сестрами которой были Бригита, женщина медицины, и Бригита, женщина кузнечного ремесла. Это богини - три дочери Дагды".

Второе бросающейся в глаза особенностью кельтской мифологической традиции является широкое распространение анималистических образов. П.М.Дюваль отмечает наличие пластических и живописных изображений животных, происходящих из кельтских святилищ на юге Галлии (III - II в. до н.э.). Это лошади, хищники, пожирающие людей, птицы, рыбы и змеи. Образы животных часто встречались на галльских монетах периода независимости. На большинстве галльских монет фигурирует боевой конь. Это связывают с тем, что Галлия славилась производством лошадей, и почти постоянное присутствие благородного животного на находившихся в обращении монетах напоминало всему миру о престиже ее кавалерии и о богатстве ее пастбищ.

Несмотря на то, что в римской Галлии божества принимают уже антропоморфный характер, но образы животных сохраняются в виде спутников того или иного бога, иногда в качестве атрибутов божества. Иногда, наоборот, боги являются спутниками или покровителями того или иного животного. Так, например, в образе Эпоны важнейшей чертой является теснейшая связь с лошадьми. Для лошади возможна мифологическая роль демона, связанного с загробным миром. Скакун может вызывать представление о путешествии в потусторонний мир и фигурировать как проводник душ в кельтских святилищах юга Галлии. Равным образом лошадь связана с волнами моря. В странах процветающего земледелия и скотоводства жеребец-производитель и молочная кобыла являются символами земного плодородия.

Однако, несмотря на обилие важных реальных и мифических качеств, приписываемых лошади, нельзя говорить о культе лошади ни в кельтскую эпоху, ни в галло-римскую. Процветал культ Эпоны, богини покровительницы лошадей, но в данном случае речь идет о женщине, изображенной в компании с лошадью, а не о женщине-лошади. Среди анималистических образов, часто встречающихся в религии и мифологии кельтов, имеются, по крайней мере, два, связанные с древним и фундаментальным символизмом. Это вепрь (кабан) и медведь. По всему кельтскому миру встречается бесчисленное количество кабаньих фигурок. В большинстве своем это бронзовые статуэтки. В Средней Европе на рубеже II - I в. до н.э. появились золотые монеты (статеры) с изображением кабана на реверсе. В Швейцарии на клеймах мечей часто встречается изображение кабана и человеческой маски. Изображение кабана украшало боевые штандарты кельтов. И, наконец, типично кельтским обычаем было помещать в могилу часть туши вепря.В древней Ирландии вепрь и свинья считались священными животными и часто появляются в качестве жертвы в ирландских рассказах.

С образом вепря, или кабана, в кельтской мифологии тесно связан образ медведя и медведицы. В кельтской традиции медведь является королевским символом. Генон отмечает, что у кельтов вепрь и медведь символизировали соответственно представителей духовной и светской власти. Так же он полагает, что в этом можно увидеть намек на удаленность от внешнего мира, которой друиды придерживались по большей части, так как вепрь всегда считался "одиноким". Кельты очень точно символически изображали борьбу медведя и вепря. Это восстание представителей светской власти против главенства духовного авторитета, причем борьба обеих властей шла с переменным успехом.

По всему кельтскому миру засвидетельствован культ женских божеств, называемых матерями: Matres, Matrae, Matronae. Было найдено множество посвящений этим богиням в разных районах, населенных кельтами. Обычно в посвящениях "Матери" сопровождаются эпитетами как имена римских богов. Имена, которые служат эпитетами Матерям или Матронам, иногда имеют неизвестное значение и даже неизвестное происхождение. Некоторые определенно являются местными именами.

Почитание богинь-Матерей является разновидностью древнейшего культа Матери-Земли. Дюваль: "Что значит в данном случае "Мать"? Земля или Природа, творческая сила всей жизни, Женщина в качестве матери людей; короче, идея материнства во всей ее полноте".Вынашивание ребенка представлялось как вариация на человеческом уровне плодородия земли. Вот почему фигуративные изображения Matres содержат символы двойного рода. Иногда богини несут символы плодородия и изобилия: корзины с фруктами, рог изобилия или чашу, дающую пропитание. Иногда эпитеты Матерей образовывались от названий городов. Некоторые происходят от названий деревьев. Под ним, прежде всего, подразумевается плодоносное родословное дерево, то есть материнский образ. Многочисленные женские божества почитались в образе деревьев, откуда произошел культ священных рощ и отдельных деревьев.

Женские божества являлись покровительницами большого числа источников Галлии, Ирландии. Жюллиан называет таких богинь "воды-Матери". Культ источников предшествовал кельтам в Европе. Его находят повсюду в доисторическом мире, и затем он сохраняется в процессе исторического развития. Это один из самых устойчивых природных культов. К разряду Matres относятся также нимфы, которые олицетворяли живительные и плодоносные силы природы. Многочисленные посвящения нимфам найдены почти во всех местах населенных кельтами.

Богинь античной Галлии можно разделить на две категории. Одну составляют богини-охранительницы (к этой категории относят Matres, Эпону - богиню покровительницу лошадей, богинь вод Сирону, Бриксию, богинь лесов таких как Арденны). Ко второй категории относятся богини-воительницы: это Андарта, Неметона, Немайн.. И, наконец, к культу Matres восходит загадочная галльская богиня тройная Бригита, которую почитали поэты, прорицатели, кузнецы и врачи. Жюллиан полагал, что великая галльская богиня была не только богиней искусств и ремесел, но и богиней войны.

Культ богинь-Матерей широко представлен в мифологии и религии ирландских кельтов. К древнейшему пласту ирландской мифологии принадлежат женские фигуры, о которых традиция не может сказать многого. Одни только разрозненные намеки открывают имя и функцию богинь: это матери богов. Мифы называют два имени, которые, впрочем, принадлежат одной и той же богине: Ану или Ана, "Матерь ирландских богов". Другим именем этой великой ирландской богини было Дана (уэльский эквивалент Дон). От ее имени образовано название Туата де Дананн или "Племена богини Дана". Как известно, ирландцы так называли свои дохристианские божества и мифическое население Ирландии. К этому же разряду матерей богов относят и тройную Бригиту дочь Дагды. Характерные черты богини Бригиты, Матери всех богов, наследовала святая Бригита. В качестве богини процветания она приносит изобилие очагам сельских жителей, которых она посещает, оставляя след своих шагов в пепле. В культе святой Бригиты сохранилось воспоминание о том, что ей предшествовала тройная богиня: ей приносят в жертву цыпленка, закопав его в землю живым при слиянии трех ручьев. Ее праздник справляется 1 февраля. В языческой Ирландии тоже существовал праздник 1 февраля, называвшийся Имболк и находившийся под покровительством богини Бригиты. Имболк был праздником очищения и плодородия.В связи с этой функцией Бригиты как богини-покровительницы Имболка ее относят к категории так называемых "сезонных" богинь, которые были покровительницами больших ирландских праздников и сакральных мест в которых эти праздники справлялись.

Кельты верили во многих богов, хотя пантеон многих племен отличался друг от друга: как, например, божества ирландцев от валлийских божеств - которые, в свою очередь, полностью отличались от богов галльских племен. Следует учесть, что в разных племенах один и тот же бог мог быть известен под разными именами, причем часто имя его считалось священным и не произносилось вслух (отсюда и клятва: "Я клянусь теми богами, которых почитает мой народ.").

"Из богов они больше всего почитают Меркурия, - писал Цезарь. - Он имеет больше, чем все другие боги, изображений; он же признается указывателем дорог и проводником в путешествиях; думают также, что он очень содействует наживе денег и торговым делам. Вслед за ним они почитают Аполлона, Марса, Юпитера и Минерву. Об этих божествах они имеют примерно такие же представления, как остальные народы: Аполлон прогоняет болезни, Минерва учит начаткам ремесел и искусств, Юпитер имеет верховную власть над небожителями, Марс руководит войной".

Наивно полагать, что древние галлы могли действительно почитать тех же богов, что и римляне. Просто Цезарь усмотрел у галльских божеств близкие римским богам функции и "специализацию" и, согласно этому, назвал их соответствующими римскими именами. К тому же, завоевывая такую большую страну, он заранее хотел "подготовить почву" и показать, что идеология галлов почти не отличалась от римской. За именами Меркурия и других римских богов стояли совсем иные почитаемые галлами божества; кроме того, существовало еще много галльских богов, совсем не упомянутых Цезарем в его "Записках".

Гораздо более надежные данные о кельтских богах исследователи получают благодаря археологическим раскопкам. В распоряжении современных ученых имеется множество крупных и мелких фигур людей животных, найденных там, где жили галлы, и традиционно считающихся изображениями их богов. По некоторым атрибутам этих изображений можно догадаться, какие именно функции приписывались данному божеству. Кроме того, в отдельных случаях на цоколе памятника или в ином месте делалась надпись латинскими либо греческими буквами, в которой фигурировало имя изображенного божества.

Самые ранние документы, относящиеся к кельтской традиции, датированы VIII веком. Но даже, несмотря на это, мифология в большинстве своем сохранилась лишь в поздних компиляциях, написанных монахами-христианами, редактировавшими тексты по своему усмотрению (скажем, превративших валлийских божеств в королей, рыцарей и монахов). Наиболее важными текстами считают - для ирландской мифологии: "Книгу Лейнстера", "Книгу Дун Коу", "Книгу Бэллимот", "Желтую Книгу Лекана", "Книгу Завоеваний Ирландии", для валлийской мифологии : "Белую Книгу Риддерха" и "Красную Книгу Хергеста".

В основном предания об ирландских Богах сохранились в "Истории о битве при Маг Туиред", где рассказывается о битве против расы фоморов, стремящейся покорить Ирландию. С приходом христианства Боги потеряли власть и силу, став Seidh, Ши, или Фэйри, Феями , и многое из верований друидов перешло в сказки о феях.

Tuatha De Danann, Племена Богини Дану - такое имя носили боги ирландцев, поскольку все Боги были детьми Великой Матери. Интересно, что сама Дану не появляется в мифах, одновременно присутствуя везде. Некоторые видят связь между ее именем и названиями таких рек, как Днепр (Danube) или Дон.

Меркурий, покровитель искусств и ремесел, бог-созидатель, - это, скорее всего кельтский Луг Ламхада, Луг Длинная Рука, сын Солнца, отец героя Кухуллина, обладатель волшебного копья Самилданах. В Уэльсе его знают под именем Ллеу, галлы чтили его как Лугоса. Известно это имя было и в Ирландии: среди мифического племени богини-прародительницы Дану встречается персонаж, который носит это имя и владеет всеми возможными ремеслами и искусствами. Бог Луг был так же покровителем воинского искусства; не случайно его имя входит в названия многих крепостей. Город Лион, например, носил раньше название Лугдунум - "Крепость Луга". Но еще важнее то, что Луг ассоциировался у кельтов с солнечным светом и теплом (как и римский Меркурий), именно поэтому его праздник Лугнасад (правильнее - Лунашав), "Праздник Луга", день окончания урожаев и благодарение за щедрость Матери-Земле. Саксы называли его Ламмас, "Праздник листьев") приходился на 1 августа (Луг дал название не только этому дню, но и всему месяцу, подобно тому, как римский император Август, желавший ассоциироваться у подданных с Меркурием, дал этому же месяцу свое имя).

Луг является знатоком многих искусств и ремесел, в связи с чем он имеет прозвище Самилданах, которое означает "опытный во многих искусствах одновременно". Будучи филидом Луг является мастером поэтического искусства. Магические функции Луга переплетаются с военными: он воитель герой и отец героев. В битве при Маг Туиред, являясь верховным полководцем, Луг играет такую же выдающуюся роль, как Один в войне асов и ванов.

Луг был всеохватывающим богом. Он присутствовал на трех важнейших кельтских праздниках в трех своих аспектах: темном (Самайн), светящемся (Бельтайн) и королевском (Лугназад). Его образ являлся выражением самой кельтской концепции мира, тройственной и унитарной одновременно.

За именем Юпитера, грозного бога, управлявшего стихиями и державшего в руке смертоносные молнии, скрывался галльский бог Таранис (tarran - по-галльски "гром"). Он изображался обычно с молотом и колесом в руке и, несомненно, соотносился с германским Тором - богом неба, грозы и бури. Кельты боялись грозного бога неба. Его стремились умилостивить и приносили кровавые жертвы. Поскольку Таранис был хозяином огня, то именно огнем он утолял свою жажду человеческих жизней, когда жертвы ему сжигали в деревянных чанах.

В отношении Марс мнения исследователей расходятся. Одни видят за этим именем галльского бога Тевтатеса, защитника племени, охранявшего его от врагов; другие полагают, что здесь Цезарь имел ввиду Огимоса, также бога войны, но отличавшегося еще ученостью и красноречием.

Жертвоприношения, которые совершались в честь Тевтатеса, мало подходили для бога войны. Существовал такой обычай: женщин, которые участвовали с ними в походе, сопровождали седовласые жрицы прорицательницы, одетые в белые льняные одежды, прикрепленные (на плече) застежками, подпоясанные бронзовым поясом и босые. С обнаженными мечами бежали эти жрицы через лагерь на встречу пленникам, увенчивали их венками и затем подводили к медному жертвенному сосуду вместимостью около 20 амфор; здесь находился помост, на который восходила жрица и, наклонившись над котлом, перерезала горло каждому поднятому туда пленнику. По сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу.

Уже очень давно пытались определить сферу деятельности Тевтвтеса, прослеживая этимологию его имени. Имя Тевтатес происходит от кельтского слова, обозначающего племя (teuta, touta, tota), и Тевтатес - это "бог племени", то есть это не имя собственное а прозвище "Племенной". Это не определяет сферу деятельности бога, а только дает представление о том, что он играл важную роль в жизни племенной общины. И поскольку племя было образованием столько же военным, сколько политическим, бог племени был связан с войной и борьбой.

С римским Аполлоном соотносят галльского Мапонуса, а с Минервой - Бригиту (или Бригиду).

Бригид, Богиня огня, поэзии и кузнечного ремесла, христианизированная под именем Св.Бригитты. В ее честь каждую ночь сияют блуждающие огоньки. Она - Божество Плодородия, помогает при деторождении. Ее праздник - Имболк; и в эту ночь крестьяне вывешивают за дверь куски ткани, чтобы Бригид благословила их .

В своих "Записках" Юлий Цезарь упомянул также странное божество, которому дал имя Дис (Дит) Патер - "Отец богов": "Галлы все считают себя потомками отца Дита и говорят, что таково учение друидов. По этой причине они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, за ней день". Видимо, не названное открыто божество иного мира, подобное греческому Плутону. Покровитель мертвых, этот бог одновременно ассоциировался с тьмой, холодом и ночью - отсюда странность исчисления времени, на которую обратил внимание Цезарь. Как называли галлы этого мрачного бога, ведавшего судьбами людей, одновременно бога смерти и прародителя всего живого, точно неизвестно. В Ирландии его знали под именем Донн (Темный).

Однако дошедший до нас в "Записках" Цезаря перечень богов далеко не исчерпывает всего галльского "Олимпа". По археологическим данным нам известны божества:

Дагда Искусный, После Луга самым значительным богом кельтского пантеона является Дагда. Его имя буквально переводится как "добрый бог, хороший бог". Но вполне справедливым является возражение М.Л. Соджест против того, чтобы видеть в этом моральную оценку бога.

Дагда имеет второе имя Эоху Оллатир (Eochu Ollatir). Слово Оллатир можно перевести как "Всеотец". Так же он имеет прозвище Руад Рофесса (Ruad Rofessa), которое переводят как "Красный Совершенного Знания". Посредством двойного символизма верховной власти (духовное знание и красный воин) оно воплощает всю совокупность друидического знания Дагды. Дагда - великий маг. Также Дагда покровительствует поэтическому искусству. Его дочь Бригиту почитали как поэтессу и покровительницу поэтов. Поэтическое искусство находилось в ведении друидов, которые, как известно, слагали божественные гимны и песни для жертвоприношений. Естественно поэтому, что бог друидов и отец Бригиты был также богом поэзии, которая сродни божественной мудрости. С поэтической деятельностью Дагды был связан один из его атрибутов - арфа. О ней говорили, что на ней можно исполнять три мелодии: мелодию сна, мелодию, вызывающую смех и мелодию горя.

Дагда не только друид, но и воин. Дагда является богом договоров. Мудрость и справедливость - это основные качества Дагды.

Одним из важнейших атрибутов Дагды является принадлежащий ему неисчерпаемый котел изобилия, от которого еще никто не ушел голодным. Он принадлежал к числу четырех талисманов, который Туата де Дананн принесли с островов на Севере мира. В тоже время котел Дагды является атрибутом Другого Мира. Таким образом Дагда был богом Другого Мира. В кельтских верованиях Другой мир был источником мудрости и особенно оккультной мудрости, которой не может достичь человечество. Одной из характеристик бога Другого Мира было всеведение. Котел Дагды - это символ, допускающий различные толкования. Являясь атрибутом бога подземного мира, также иногда подразумевается в дарующем жизнь аспекте: это котел воскрешения. Также это символ верховной власти. Когда он использовался в этом последнем качестве, эквивалентом или заменителем его являлась чаша, которая доставляет опьянение властью. Дагда был причастен к королевской власти, входя в число богов-королей Ирландии.

Нуада Аргатлам, Нуада Среброрукий, бывший королем Племен Дану дважды. Руку он потерял в битве при Маг Туиред, и заменил ее механической рукой Бога Диан Кехта. Он - двойник норвежского бога Тюра.

Морриган, Бадб и Немайн, троица Божеств Войны. Богиня Морриган - главная из них - выбирает тех, кто умрет, то есть - попадет в Мир Иной. Одно из ее воплощений - Прачка у Ручья, смывающая кровь с одежды обреченного героя. Имена ее сестер переводятся как "Ужас" и "Пожирательница Мертвых".

Диан Кехт, Бог Плуга, исцеляющий Бог. Он создал волшебный колодец, оживлявший мертвых. Его дети - также целительные божества: хирург Миах и травница Армуд.

Мананнан Мак Лир, Бог морей и волшебства. Мананнан также является общекельтским божеством (валлийский Манавидан), а в его владениях - в море - находится множество островов Мира Иного, поэтому он - один из его стражей. Титулы его - "Повелитель Туманов", "Повелитель Страны Женщин", "Повелитель Страны-под-Водой". Некоторые считают, что Мананнан был христианизирован как Св.Михаил.

Эпона - это богиня-всадница. Чаще всего она изображается боком на лошади, за которой иногда следует жеребенок. Эпона имела большой успех, особенно в армии, которая распространила ее культ вплоть до Италии, где календарь I в. н.э. празднует ее праздник 18 декабря. Она является одним из двух Галльских божеств, которых почитали даже в столице империи.

Эпона была покровительницей военных всадников, конюхов, ездовых, путешественников. Будучи покровительницей лошадей, она также обеспечивала земледельческое процветание: вот почему ее часто изображают с рогом изобилия в руках. Она отличается от богинь-Матерей своим одиночеством и решительным безбрачием, которое представляет редкое явление в божественно сообществе кельтов.

Езус. Слово Esus известно в галльском языке. Толкования этого слова различны. Дом Мартен пытался связать его с бретонским словом euzuz, "ужасный". Другие думали об италийском aisus, esus - бог и об этрусском Erus или латинском herus - господин, повелитель. Вандри же выводит имя Esus из esu - "добрый". Езус, как всякий великий бог, амбивалентен. Прежде всего он жестокий бог, которому приносят в жертву повешенных. И, как мы видели, одна из этимологий само имя Езус истолковывает как "ужасный". Однако Я. Де Фриз считает, что заслуживает внимания и другая противоположная этимология - "добрый".

Персонажем, напоминавшим ирландского Дагду, был галльский бог Суцелл. Его имя, вероятно, имело значение "тот, который хорошо бьет".Суцелла обычно изображали человеком зрелого возраста, бородатым, одетым в тунику, стянутую поясом, в штаны и сапоги. Иногда туника была усеяна знаками, которые могут быть интерпретированы как астральные символы, вызывающие представление о небесном жилище душ или звездной ночи. Главный атрибут Суцелла, который он обычно держит в левой руке, одни исследователи называют колотушкой, а другие молотом. В правой руке Суцелл может держать различные предметы: круглую вазу, серп, палицу, горшок и даже кошелек с деньгами. Суцелл, как и его ирландский эквивалент Дагда, был богом подземного мира. Недаром его часто сопровождает похожая на Цербера трехголовая собака. Молот Суцелла является символом молнии. Также он интерпретируется как атрибут бога смерти.

Огмий. Приписываемые Огмию различные функции зависят от его основного свойства: он "бог-связыватель". Он владеет магией. Поэтому на найденных в Австрии (Берегнц) свинцовых пластинках, представляющих собой так называемые "таблички проклятия", призывают Огмия, умоляя его о защите от всякого вреда. Огмий использует самый эффективный магический способ действия - он связывает врагов "военными путами", которые зачаровывают и парализуют. Таким образом, Огмий причастен к магическо-военной верховной власти. В ирландской традиции Огмий - Огма, известный как один из верховных богов Племен богини Дану, выступает, как человек силы.И, наконец, Огмий был изобретателем огама - сакральной кельтской письменности, представлявшей собой надписи магического характера или заклинания, вырезавшиеся на камне или на деревянных дощечках друидами.

Поздние свидетельства называют Зеленого Человека - Повелителя Животных. Из галльско-римских резных изображений мы знаем о рогатом боге по имени Кернуннос, корни которого в божестве, называемом антропологами "владыкой зверей". Это был бог охоты, и охота была в его власти. В британском фольклоре он появляется как "Херн-Охотник", и Шекспир упоминает о его дубе в Виндзорском лесу. Образ рогатого охотника восходит к очень древним временам; пещерные рисунки изображают человека в шкуре дикого зверя. Охотник идентифицировался с оленем - в действительности делая его символическим предком своего клана - чтобы умилостивить его властвующий дух. Это очень древнее таинство, хотя и не исключительно кельтское: охотник и зверь -едины.

Кроме того, следует отметить, что многие галльские божества, подобно нравам, образу жизни и культуре кельтов, были позднее в значительной степени романизированы, и это осложняет попытки воссоздания исконных религиозных представлений кельтов.

И все же, несмотря на скудность сведений о религии древних кельтов, напрашивается вполне определенный вывод: их пантеон, несомненно, индоевропейского происхождения и вполне соотносим с пантеонами других древних индоевропейских сообществ.

Основные кельтские праздники.

Примерно через каждые 12 недель устраивались церемонии Огня, наряду с церемониями Солнцесостояний и Новолуния. Каждая церемония длилась три дня, начинаясь на восходе первого. На протяжении всего праздника на вершинах холмов горели огромные костры, вокруг и между которых устраивались обряды очищения. Днем устраивались карнавальные шествия , а ночью друиды проводили свои ритуалы. Вот эти праздники - Самайн (правильнее - Со-уин), 1 ноября. Самый важный из кельтских праздников, он также проходил под покровительством Луга. Это кельтский Новый год. В празднике Самайна принимали участие все социальные категории кельтского общества. Простой народ, воздав дань благоговейного уважения своим идолам, получал небольшую часть пиршественных угощений и присутствовал на играх. Воины были главными участниками банкетов, пиров и попоек, то есть самой зрелищной части праздника. Жрецы зажигали священный огонь и совершали жертвоприношения, затем они председательствовали на официальных ассамблеях, проходивших в праздник Самайна, в которых принимали участие король и знатные.

Самайн был праздником всеобщим как для людей живущих на земле, так и для счастливых обитателей сида. Луг в период Самайна проявлял свою темную, ужасную сущность. Когда король был изнурен властью и больше не мог гарантировать блага своей страны, тогда в ночь Самайна он подвергался ритуальной смерти, раненый насмерть врагом, утопленный в бочке вина или пива и сожженный заживо в пожаре королевского дворца. Эта ритуальная смерть посвящалась Лугу, во дворец которого земные короли приходили за инициацией. Луг контролировал земных королей.

Имболк (правильнее - Имволк), 1 февраля. "Возвращение Света", когда зима подходит к концу и появляются первые цветы. Имболку покровительствует Бригида, и ритуалы, проводящиеся в этот день, посвящены дому и благополучию. Он тесно связан со священным огнем, который очищает землю и поддерживает плодородие, и пробуждением солнца от зимнего сна. В этот день совершались обряды прогнозирования и свадебного гадания. Вплоть до совсем недавних времен юноши и девушки собирались в Телтауне в графстве Мит и шли навстречу друг другу, целовались и обручались. Такие браки, которые могли быть расторгнуты на следующий год, вероятно, были последними остатками древних кельтских обычаев, по которым мужчина и женщина имели равные права в заключении или расторжении брака. Церемония белых камней в костре, записанная во многих местах Ирландии - другой отголосок древних времен, который утратил свое первоначальное значение за долгие века. Белые камни с именами или личными отметками юношей, клались в большой имболкский костер. Когда костер догорал и остывал достаточно, чтобы вынуть камни, каждый искал свою отметку, и как только находил ее, бежал со всех ног от кострища. Не найти свой камень изначально означало, что боги огня отметили тебя высшей честью, избрав твой живой дух для жертвоприношения во имя очищения и общего блага всего племени.

Белтэйн, 1 мая, "Огни Бэла", благодарение Богам за приход Весны. Это день Жизни и Плодородия, начало лета и середина сезонного цикла друидов. Саксы называли его "Праздник Свеч". Центральное место на празднике Бельтайна занимал огонь, которым, также как и другими стихиями, ведали друиды посредством магии или великих заклятий. В праздник Бельтайна проходила ярмарка. Также совершалось жертвоприношение великому богу, которого они почитали и который назывался Бель (Беленос). В честь Беля зажигали два костра, между которыми прогоняли больных животных, чтобы вылечить и предохранить от болезни в течение года. По этому огню и назван праздник - Бельтайн, то есть огонь Беля.

Есть предположение, что Бель является прозвищем бога Луга. Луг, покровитель Бельтайна, заведуя благодетельным друидическим огнем, проявляет благостные качества светлого бога. Однако друидический огонь мог быть не только благодетельным, но и зловредным. Так цезарь сообщает о человеческих жертвоприношениях у кельтов, которые совершались при посредничестве друидов. В качестве примера он рассказывает о том, как некоторые кельтские племена сооружают колоссальные манекены, сплетенные из ивовых прутьев, наполняют их живыми людьми и поджигают. Танцы были ритуальным повторением движения солнца по небу. Танец вокруг Майского Дерева и другие народные ритуалы происходят из безумного танца вокруг майских костров, когда все племя праздновало восстановление первичной жизненной силы.

Лугнасад (правильнее - Лунашав), 1 августа, "Праздник Луга", день окончания урожаев и благодарение за щедрость Матери-Земле. Саксы называли его Ламмас, "Праздник листьев". Этимологически Лугназад значит "ассамблея в честь Луга". Программа праздника была обширной. Здесь решались политические и юридические вопросы, устраивались ярмарки, на время праздника устраивалось военное перемирье. Кроме деловой части праздник включал и развлечения: прослушивание поэтов и музыкантов, игры, скачки, соревнования в беге среди мужчин и женщин. В праздновании Лугназада должны были принимать участие все сословия.

Лугназад праздновался в священных местах, названия которых происходят от имен богинь, покровительствовавших празднику (Таильтиу в Уэльстере, Карман в Лэйнстере, Эйман Махе (столица государства уладов), название которой происходит от имени Маха).Маха имеет также и другой аспект. Ее имя является одним из имен ирландской богини войны. Два других имени этой богини: Бодб ("ворона") и Морригу или Морриган.

Кельтские праздники устанавливают превосходное деление религиозного и литургического года с учетом равное

А как же друиды? Здесь многое до сих пор остается загадкой. Скорее всего, институт друидизма сформировался в древней Европе еще до заселения ее кельтами. Галлы же переняли его и заставили служить своим богам, хранящим память о древнем индоевропейском единстве. Или их боги подчинились друидам..

Н.С. Широкова "Культура кельтов и нордическая традиция античности"
Франсуаза Леру "Друиды"